- Кажется где-то здесь... *Едва слышно проговорил путник в очередной раз сверяясь с пометками на карте, что когда-то диктовала эльфийка, позже ставшая хранительницей ввиду событий тех дней. Путешественник изначально и не предполагал что окажется в этих краях, но ... коли уж оказался тут, почему бы не зайти в гости*
- Ага, почти дошёл. *Последний раз сверившись с картой, странник свернул и убрал её в заплечный мешок. До места оставалось не больше километра, а все основные ориентиры были хорошо заметны, так что фигура в тёмном плаще спокойно но с едва заметной усталостью двинулось в сторону таверны. Со стороны путник не представлял из себя ничего особенного: тёмный, тяжёлый плащ с капюшоном достаточных размеров что бы полностью скрывать лицо странника, заплечный мешок не маленького размера, а судя по едва слышным тяжёлым металлическим позвякиваниям, что отдавались при ходьбе, в мешке были явно не кастрюли, сильно стоптанные, но добротные сапоги - по его внешнем виду можно было с уверенностью сказать что прошёл он немало. Пожалуй, единственное, что могло показаться странным стороннему наблюдателю, это периодические блики от левой руки путника: странной формы перчатка с металлическими вставками ... а может латная чешуйчатая рукавица, или сокрытый механизм с ножом ... пожалуй точно могли знать либо верные соратники. либо почившие враги.
Пройдёт совсем немного времени и путник доберётся до таверны, а пока ... он идёт и едва слышно напевает старую песнь:

Грустный голос старой псины горло давит в тишине.
Ночь густа, как мед пчелиный, все во мраке и тоске.
А собака воет слезно, голос плачущий дрожит.
Может быть, еще не поздно, может, кто еще не спит.

Запущу краюху хлеба я луною в небеса.
Горстью слезы брошу в небо - станут пусть созвездьем пса.
Разорву аккордом в клочья душу и отдам друзьям.
Налетайте, дети волчьи, разбирайте по кускам.

А округа молча дышит - тишь да гладь, да благодать.
Да уже ль, меня не слышат, да хотят еще поспать.
Отворите окна, двери, прогоните тьмы покой.
Выходите люди, звери - будет пляска под луной.

Одевайте шкуры песьи, шерсть разгладьте на боках.
Запевай в многоголосье, да так, чтоб эхо в небесах.
Нам нельзя сегодня молча, нам нельзя сегодня так.
Запевай, потомки волчьи, сверху смотрит наш вожак.

Но нигде не скрипнут двери, не откинется засов.
Позабыли правду звери, позабыли жизнь отцов.
В сундуках побиты молью шкуры пыльные лежат.
Смотрит пес-родитель с болью на давно слепых щенят.

Что ж, отец, давай поплачем, ты да я, да и струна.
И в моем зрачке собачьем отражается луна.
Филин кружит над поляной, желтый свет лучит из глаз.
Я кружусь, как будто пьяный, затевая дикий пляс.  *

Отредактировано Паломница Зари (2008-08-22 23:41:32)